Хэллоуинский лонгрид. Мифы и легенды криптотехнологий

Вокруг любого рода деятельности, окружённого романтическим ореолом, рано или поздно формируется целая мифологическая сеть – большинство таких мифов относят к «городским легендам», даже если дело происходит совсем не в городе. Об американских городских легендах слышали все – даже если сами в жизни ту Америку не посещали. Байка о том, как парочка подростков, уехавших на какой-то отдалённый утёс, чтобы спокойно лишиться девственности в машине, стала жертвой неизвестного маньяка, обыгрывалась в фильмах такое количество раз, что успешно превратилась в заезженное клише и теперь появляется в кино и сериалах только в качестве ироничного референса второго уровня.

Вокруг добычи золота – не виртуального, и не 2.0 – вращается огромное количество самых разнообразных баек. Сам период золотой лихорадки в США окутан призрачной дымкой романтики. Большинство этих легенд можно разделить на две большие категории.

Легенды первой категории сейчас не очень актуальны и едва ли кому-то интересны, поскольку времена те давно уж канули в лету. Сюжет в них незамысловат, и его аналоги можно с лёгкостью найти совсем в других историях, которые рассказывают совсем в других землях. Среднее арифметическое сюжета таких легенд выглядит примерно так: несчастный молодой человек (времена были дремучие, и женщинам золото было интересно, видимо, только и исключительно в готовом виде), который всю жизнь зарабатывал на хлеб конструированием крысиных королей для спивающегося владельца скобяной лавки, в конце концов сбегает от тягот, лишений и постмодернистских шуточек своей мамы в дикие прерии Аризоны, где нежданно-негаданно обнаруживает тонну золота. Дальнейшее развитие событий зависит от того, что за историю вам рассказывают, и варьируется от «потом он вернулся в городок, купил его и взорвал ко всем чертям» до «этим мальчиком был Альберт Эйнштейн».

Легенды второй категории также являются вариациями на архетипические сюжеты разных эпох, и в целом относятся к историям о привидениях. В отличие от первого варианта, такие легенды вполне могут жить и сегодня. После золотой лихорадки осталось огромное количество заброшенных шахт и полуразвалившихся городов-призраков. В город-призрак и так достаточно страшно зайти, а в заброшенных шахтах томятся духи погибших там добытчиков, которые умирали с мыслями и золоте, и потому никак не могут покинуть смертную обитель.

Технологические процессы вокруг биткоина не ассоциировал с золотодобычей только человек, который о них ничего не слышал. Даже само слово «майнинг» говорит о том, что эта аналогия закладывалась во всю концепцию чуть ли не с самого начала. Тем не менее, виртуальность процесса лишает всю эту отрасль малейшей возможности обрасти культурными коннотациями.

Потребность в легендариуме вообще прочна встроена в культурный код человека – независимо от того, к какой именно культуре он относится. Будь он хоть правым радикалом, хоть криптоанархистом, хоть любителем потроллить школьников в интернете, ему будет приятно услышать полубайку-полумиф о чём-то, связанном с его интересами. Между тем, проклятый биткоин не позволяет энтузиастам криптовалюты обрасти собственной мифологией. Затюканный мирозданием человек едва ли обнаружит залежи биткоинов в прериях, а при добыче монет погибнуть может разве что центральный процессор.

Конечно, можно представить себе, что гик из средней школы, не выдержав насмешек девочек из группы поддержки, пошёл сводить счёты с жизнью в лес и на месте, где давеча псих зарезал какую-то парочку, обнаружил скрытый доселе дата-центр на 50 мегаватт. Можно себе представить и то, что где-то в сети есть публичный ключ, открывающий неведомый блок, полный призраков нерождённых коинов, которые создавались ещё за много лет до биткоина, но так и не увидели свет. К сожалению, всё это звучит как одна из постмодернистских шуточек мамы того юноши, который удрал от них в прерии и нашёл там золото.

Единственный миф, который действительно существует в криптовалютной индустрии – это Сатоши Накамото. Нетрудно, впрочем, заметить, что он не имеет вообще ничего общего с мифологическими классами, перечисленными выше. Он относится совсем к другому типу мифов: религиозных.

Он – это человек, которого никто не видел, стоящий у истоков огромного сообщества людей. Именно он создал базовые принципы, на которых основывается всё взаимодействие этого сообщества. Более того, сделав своё дело, он пропал неведомо куда, оставив после себя только имя. Всё, что осталось после него – это слова. Словом, никого не напоминает?

Поставив во главу угла религиозный миф о Сатоши, криптовалютное сообщество поставило себя на одну доску с авраамическими религиями, а само превратилось в некое подобие огромного – и, что характерно, децентрализованного – ордена. Однако, религии мало только базовых мифов об основателе. В христианстве к евангелиям добавляются и деяния апостолов, и сочинения отцов церкви, и огромное количество легенд, в которых действуют совсем другие персонажи. В ордене поводов для рассказов баек о его героическом прошлом должно быть ещё больше.

Легенды нужны не только для развлечения. Они обеспечивают культурное единение людей, которые могут отличаться друг от друга всем остальным. Учитывая фундаментальную децентрализованность криптовалютного сообщества, ему просто необходим собственный легендариум, выходящий за рамки рассказов о загадочном создателе. Однако лично я ни об одном таком мифе пока не слышала. И это достаточно печально.

Jenny Aysgarth специально для ForkLog