Воскресный лонгрид: игра криптопрестолов

Если ребёнок в семье крипто-максималистов ведёт себя, как скотина, родители вероятно говорят ему или ей, что под кроватью прячется централизация. Если у них есть огород, то там наверняка есть чучело централизации, отпугивающее ворон. Возможно, они даже так называют тех, кто им не по душе. Это всё-таки вещь, которую биткоинеры стараются избегать всеми мыслимыми способами. И, какая ирония, как раз это и происходит с биткоином.

Многие уже сейчас говорят, что лежащая в основе биткоина идея децентрализации полностью провалилась. Зловещий спор о размере блока, который удесятерил недельное количество фейспалмов в сообществе, в сути своей сводится к конфликту между централизацией и децентрализацией. И хотя сообщество прилагает все усилия к тому, чтобы распутать клубок масштабирования, централизация зашла с другой стороны – через экономику и маркетинг.

Годы идут, биржи банкротятся, а курс обмена ходит вверх и вниз – а экосистема биткоина всё сильнее и сильнее централизуется. Однако едва ли это процесс консолидации в нечто единое и полностью контролируемое. Куда больше процесс похож на возникновение государств.

Если представить, что экосистема биткоина – это континент, то на нём будет несколько государственных образований. У каждого из них будут свои фишки, свои сильные и слабые стороны – и все они расширяются за счёт пока что никем не занятых территорий. По этой причине между ними не возникает ярко выраженных конфликтов – пока что. Однако, рано или поздно границы устаканятся, и мирная экспансия сделается более невозможной. Тогда-то и начнётся игра.

Экосистема биткоина была децентрализована очень недолго. Законы капиталистической экономики делают формирование рынков и конкуренции неизбежными. Биткоин идёт по стопам традиционной экономики, которая в конечном итоге породила горстку гиперкорпораций, вместе контролирующих практически всё.

Экспансионистские тенденции замечательно демонстрирует BitFury. Будучи поначалу одним из крупнейших производителей оборудования для майнинга и, собственно, майнером, компания недавно объявила, что этого ей мало. Теперь к списку добавляются программное и аппаратное обеспечение, блокчейн-системы для защиты прав на землю, участие в разработке Lightning Network, платформа цифровых активов на принципах Platform as a Service, и сервис биткоин-аналитики. В списке не хватает разве что биржи и каких-то совсем уж узкоспециализированных услуг вроде инструментов идентификации по блокчейну.

Другой яркий пример экспансии – Digital Currency Group Барри Силберта. Чтобы прочесть весь список проектов, куда инвестировал этот фонд, нужно несколько минут – особо заинтересовавшиеся могут отправиться на их сайт и засечь время. В списке есть стартапы, разрабатывающие приложения, биржи, провайдеры инструментов финансовой деятельности, кошельков, средств для мерчантов, а также майнеры, универсальные сервисы и даже медиа-ресурс – ни много ни мало CoinDesk. Очевидно, DCG участвует практически в каждом секторе криптоиндустрии, и удержу в этом не знает.

Ещё один возможный пример экспансионизма в мире биткоина – Blockstream, известный стартап, возглавляемый знаменитыми девелоперами Адамом Бэком и Грегори Максвеллом. Компания занимается разработкой сайдчейнов. В октябре 2015 она объявила о релизе сайдчейна Liquid, который позволяет переводить активы между основным блокчейном и сайдчейнами. По заявлениям компании, в развёртывании системы участвуют несколько крупнейших бирж, среди которых Bitfinex, BTCC, Kraken и XAPO.

Что характерно, многие полагают, что Blockstream сомнительная мотивация – ведь она уже успела нанять чуть ли не половину кодеров из Bitcoin Core, в том числе Питера Велле, Йорге Тимона, того же Максвелла, а также Марка Фриденбаха и Мэтта Коралло. Самые недоверчивые участники сообщества и вовсе допускают, что Blockstream по-тихому пытается прибрать к рукам протокол биткоина. Однако, например, главному контролёру Bitcoin Core Владимиру ван дер Лаану платит не Blockstream, а Digital Currency Initiative из Массачусетского Технологического. Тем не менее, такое количество участников Core, собравшихся в одной фирме, у некоторых вызывает сильные подозрения.

На другой оконечности континента располагается R3CEV, которую многие полагают откровенной империей зла, вознамерившейся ввергнуть весь материк в тысячелетия мрачного хаоса. Открытый всего лишь в сентябре 2015, консорциум ныне является зонтиком для более чем 40 финансовых учреждений, среди которых, помимо прочего, значатся Barclays, Commonwealth Bank of Australia, Credit Suisse, Goldman Sachs, J.P. Morgan, Royal Bank of Scotland, UBS, Bank of America, Citi, BNY, Deutsche Bank, Mitsubishi UFJ Financial Group, Morgan Stanley, National Australia Bank, Royal Bank of Canada, Société Générale, Mizuho Bank, UniCredit, BNP Paribas, Wells Fargo, the Canadian Imperial Bank of Commerce – потерпите, уже скоро — BMO Financial Group, Banco Santander, Sumitomo Mistsui Bank Corporation, Nomura, и Westpac Banking Corporation.

Даже этот сокращённый список способен заставить любого фаната децентрализации наделать целую гору кирпичей. В то время как блокчейн обычно полагают главным орудием децентрализации, консорциум открыто пытается побить его на его же поле, приспособив технологию к централизованным сервисам. Скованные одним блокчейном, вот уж действительно.

Теперь есть ещё и биржи. Одной из самых активных в последнее время представляется Kraken, чьи щупальца продолжают обволакивать крипто-континент. Из недавних новостей можно заметить, что компания получает инвестиции метрическими тоннами, а заодно и поглощает биржи поскромнее. Слияние с CAVitex и Coinsetter назвали одним из крупнейших за всю историю биткоина. Что забавно, Coinsetter, равно как и Kraken, можно найти в портфолио Digital Currency Group.

А есть ещё и майнеры. Я уже вижу истеричную ухмылку Майка Херна. На момент написания этой заметки четыре крупнейших китайских майнера – а именно AntPool, F2Pool, BTCC and BWPool – совместно контролируют 68,15% всей хэшевой мощности сети (по данным bitcoinity.org). В частности, 24,19% приходится на AntPool, 23,62% на F2Pool, 14,14% на BTCC, и оставшиеся 6,56% на BWPool. Если добавить к ним BitFury с их 12,8%, окажется, что топ-5 майнеров контролирует 80,95% сети. С прошлого года, между тем, только китайские майнеры увеличили своё влияние ещё на 2%.

И если раньше BTCC была единственным игроком, который занимался чем-то ещё, кроме майнинга, теперь у неё появился достойный конкурент в лице BitFury. BTCC с самого начала пыталась заниматься практически всем, чем можно заниматься в мире биткоина – она ещё и биржа, и провайдер кошельков. Как биржа, BTCC была основана ещё в 2011 и до сих пор занимает первое в мире место по торгам за юани. Кроме того, она ещё и развернула 100 полных нод на всех континентах, кроме Антарктиды, заявив, что так пытается сохранить децентрализованность всей сети. Потом, однако, выяснилось, что большинство этих нод хостятся на Amazon Web Services, что опять же вызвало кое у кого озабоченность в связи с централизацией – более централизованную органиацию, чем Amazon, представить сложно.
Так что, вероятно, нервные усмешки воображаемого Херна довольно обоснованы. Он мог бы воскликнуть доброе старое «а я что говорил!» и припомнить свои жалобы из того самого всеми проклятого заявления, где говорил, что блокчейн фактически находится во власти китайских майнеров. В любом случае, Китай там или нет, но в мире и правда всего горстка крупных майнеров, и большинство из них действительно из Китая.

Последнее великое княжество на крипто-континенте – это Ethereum. Экспансия у него самая стремительная. Токен платформы вырос в цене почти на 1200%, а все видные деятели наперебой поют дифирамбы детищу Виталика Бутерина, и вовсю используют его в работе. В отличие от других условных княжеств, Ethereum не столько политическая единица, сколько торговец оружием. Ему не так уж нужно занимать новые земли, которые потом как-то придётся содержать – вместо этого можно продавать оружие всем остальным, и получать при этом всё необходимое, не нагружая себе голову и плечи ненужными аннексиями.

Если отвлечься от всего этого фэнтези, у Ethereum достаточно завидное положение. Проект привлёк внимание таких гигантов, как JPMorgan Chase, Microsoft и IBM, которые вовсю уже пользуются решениями на основе платформы. Microsoft устроил свой известный Blockchain as a Service на Azure, а R3CEV гоняет свои тесты по блокчейну Ethereum.

Основанный одним из создателей Ethereum Гэвином Вудом британский стартап Ethcore получил инвестиции на сумму $750 000 от Blockchain Capital и Fenbushi Capital, немецкий стартап Slock.it занимается разработкой так называемого Ethereum Computer – в общем, разработчики делают всё возможное, чтобы продвинуть продукцию на массовые рынки. Мастермайнд проекта Виталик Бутерин продал четверть своих эфиров (хотя всего у него было около 0,6% от общего количества эмитированных токенов) и инвестировал полученные деньги в проекты, которые разрабатывают решения на основе того же самого Ethereum.

Наконец, недалеко от крипто-континента есть остров. Это Dash, криптовалюта, косвенно, но упорно позиционирующая себя как могильщика биткоина. Создатель Dash Эван Даффилд достаточно прямо об этом говорил, однажды заявив, что биткоин оставляет своим пользователям только две альтернативы – вернуться к фиату или перейти на Dash.

Опять же по словам Даффилда, Сатоши Накамото едва ли мог предвидеть столь активную централизацию майнинга. В конце концов, полагает он, будет только маленькая группа отдельных игроков, которые контролируют консенсус, а их краткосрочные интересы будут противоречить интересам всего сообщества.

Всё это описывает целевой рынок Dash: это не столько индустрия, сколько образ мыслей некоторых пользователей, которые во главу угла ставят анонимность и децентрализованность.

Спор о размере блока, который поминают так часто, что остаётся лишь удивляться, почему его не сокращают до аббревиатуры, лишний раз очертил центры силы на крипто-континенте. Многочисленные круглые столы, проводимые для решения проблемы, показали, кто есть кто. Решения принимаются горсткой видных деятелей, а обычные пользователи, как и говорит Даффилд, могут выбирать только между подчинением их решениям или исходом из экосистемы в её нынешней форме. Особенно ярким примером подобного тренда стал так называемый Satoshi Roundtable, проведённый в феврале. В отличие от других таких круглых столов, этот был закрытый, место проведения держалось в тайне, а явиться на него могли лишь избранные.

Криптоиндустрия идёт по следам доброго старого капитализма – и сейчас мы наблюдаем процесс монополизации и централизации. Особенно важно отметить, что процесс этот неизбежен, что видно на примерах гигантских транснациональных корпораций. Законы экономики заставляют предприятия держаться ближе друг к другу, чтобы их не разорвало конкуренцией. Биткоин быстро стал частью капиталистической экономики – и с этого времени судьба его оказалась решена.

Ни одна из компаний, которые обсуждались выше, не сделала ничего не только противозаконного, но даже неэтичного. У каждой из них есть полное право делать то, что они делают, и они совсем не обязаны чувствовать вину за разумное управление бизнесом. Поклонники децентрализации, однако, могут забыть о своей мечте. Между княжествами нынче споров не так много – но это лишь потому, что экспансия ещё не завершена. Едва границы соприкоснутся, начнётся ожесточённая конкуренция.

Технологическая децентрализация – это прекрасно, и поддерживают её практически все, даже традиционные учреждения. Однако, в отрыве от экономической и концептуальной децентрализации она оказывается лишь оптимизацией существующих схем. Биткоин уже централизован – и, хотите вы того или нет – это вполне естественно. Он запросто способен учинить революцию в мире финансов, но свергнуть законы эволюции ему всё же не дано.

by Jenny Aysgarth