Александр Шульгин: децентрализация, роботизация, софтверизация вытеснят до 80% рабочих мест

Технологическая революция, частью которой являются криптовалюты и технология блокчейн, будоражит умы многих наших современников и рождает самые неожиданные и фантастические сценарии развития цивилизации. 

В беседе с ForkLog известный российский визионер, композитор, венчурный инвестор и основатель группы компаний “Фамилия” Александр Шульгин поделился своими мыслями о технологии блокчейн, “экономике будущего”, а также о грядущих неизбежных изменениях в обществе и системе геополитических отношений.

FL: Александр, почему вы считаете, что о блокчейне стоит говорить, и чем эта технология вас так заинтересовала? Может, вам в принципе интересны инвестиции и инновации?

А. Ш.: Инновациями и инвестициями я занимаюсь всю свою жизнь. Просто они раньше не назывались инновациями, слово широко вошло в обиход недавно. Безусловно, я слежу за любой новой тенденцией, поэтому про биткоин я узнал в 2010 году. С тех пор — смотрю, слежу, участвую. Еще раньше я интересовался p2p. Например, в KaZaA. Это было чуть ли не в 2002 году или даже ранее. Этот сервис и новую технологию сделали таллинские ребята, которые потом сделали скайп. Тогда на p2p-технологии я, наверное, впервые обратил внимание.

Про криптовалюты, честно говоря, неинтересно общаться именно потому, что сейчас все о них говорят. Блокчейн же меня интересует с той точки зрения, что мы находимся в самом эпицентре становления этой технологии. Кроме того, эта технология — всеобъемлюща, а потому не зацикливается лишь на одном из своих продуктов — биткоине.

Если сначала у властей и регуляторов было предвзятое отношение к криптовалютам — грозились даже уголовные дела открывать — то позже все изменилось: власти стали относиться к ним мягче, а к блокчейну — и вовсе почти с любовью, банки и финансовые институты стали запрыгивать в многочисленные блокчейн-консорциумы.

На самом деле, понимание значимости этой технологии достаточно просто. Когда я читаю свои лекции, то показываю на слайдах то, как происходили индустриальные революции, менялись технологические уклады, шла повсеместная централизация всего (в том числе финансов, государственного управления, производства, логистики, медиасферы), которая уже достигла своего пика.

Сейчас мы вступили в эпоху децентрализации всего, которая охватывает определенные секторы экономики, некоторые социальные аспекты. Эта децентрализация стала возможной, в том числе благодаря появлению такой технологии, как блокчейн.

FL: А вот когда речь идет о децентрализации, то в каком ключе вы ее воспринимаете? Это скорее положительное явление или отрицательное?

А. Ш.: Положительное, поскольку прогресс мы не можем воспринимать как-то иначе. Его невозможно остановить, и я всегда стараюсь, как минимум, идти в ногу с прогрессом, а лучше на полшага впереди. Вот что, на самом деле, означает, фраза “плыть по течению”? Консерваторы ее понимают как что-то вроде “безвольно болтаться”, “действовать пассивно, подчиняясь сложившимся обстоятельствам”. Я же воспринимаю ее несколько иначе. Для меня “плыть” — это трудиться, вкалывать. А когда плывешь, находясь в русле, то постоянно наращиваешь темп, и впоследствии оказывается, что ты плывешь в итоге быстрее течения.

FL: Вы упомянули о блокчейн-консорциумах, как мне показалось, в несколько негативном ключе. Вы не доверяете этому явлению? Считаете его неперспективным?

А. Ш.: Вам показалось. Негатива тут нет, скорее — печалька. Консорциум — это опять попытка централизации. Возьмем, к примеру, консорциум R3. Инвесторы, которые туда входят, довольно серьезные люди, но сам консорциум недавно буквально “затрещал по швам”. Подобного рода платформа, которая создана на базе блокчейна Ethereum, — это, на мой взгляд, некое сугубо корпоративное решение. Или же, как наши ребята из Сбербанка, Центробанка, QIWI также создают консорциум на базе определенных технологий… Только это все — “внутри”, понимаете? На сегодняшний день единственным наиболее масштабным, устойчивым и правильным остается, я считаю, блокчейн биткоина. Я всем консорциумам, конечно же, желаю успеха, тем более нашим, поскольку его создают мои партнеры, коллеги, товарищи. Но при этом хотел бы сказать, что консорциумы сегодня создаются для того, против чего идет сама философия децентрализованной системы. В итоге выходят симулякры или ненужные надстройки. Проще надо быть, товарищи, децентрализованнее (смеется).

FL: А вот скажите, банки, которые сейчас пытаются использовать технологию блокчейн — у них вообще получится ее адаптировать под свои нужды? Или же, как считают некоторые, им все же придется уступить первенство альтернативным финтех-решениям?

А. Ш.: Мы вступили в эру глобальных трансформаций. То, что происходит — это скорее даже метаморфозы, а не какой-то апдейт, апгрейд, простое изменение… Это можно сравнить с тем, как из гусеницы получается бабочка, а из воды — пар. То есть, происходят принципиальные тектонические изменения во всех сферах — в геополитике, промышленности, монетарной сфере, социальной системе и т.д. В основе этих коренных изменений лежит именно повсеместная децентрализация всего.

FL: Вы сказали, что благодаря этим технологиям будет каким-то образом изменяться даже политическая система…

А. Ш.: Конечно. Геополитическая система будет меняться, и вместо более чем 200 существующих на сегодняшний день стран, с их границами, с существующей моделью госуправления и т. д., через 15-20 лет я ожидаю появление не более семи цифровых государств (“digital state” или, точнее сказать, — “digital community”), которые будут формироваться, в частности, вокруг: США с их “Силиконовой долиной” — British Common Wealth, Китая с его “Большим файрволом”, Индии, которая также пытается защитить внутренний рынок и создать свой “digital market”, исламских стран, а также стран Латинской Америки и АСЕАН. При том у Европы вряд ли получится Single Digital market в силу разногласий внутри союза. Под вопросом место у таких существующих сегодня стран-экономик, как Корея и Япония. Возможно, они будут частью евразиатской цифровой экономики на базе создаваемого цифрового пространства у нас, назовем его пока RU-state.

FL: Государственное управление в этих “digital communities” будет строиться на принципах электронной демократии?

А. Ш.: Я бы не стал использовать слово “демократия”, так как при трансформации образуется новая терминология. Конечно же, образуется совершенно новая схема. Та же технология блокчейн — она что делает? Она позволяет убирать посредника, то есть третью сторону, а в данном случае — государство. Так что я бы здесь использовал термин, введенный Маршаллом Маклюеном — Большая Деревня. Будет больше социализации, редистрибуция капиталов. Многие функции, которые есть на сей момент у существующих государств, просто исчезнут за ненадобностью, а те, в которых будет оставаться нужда, будут заменены на новые формы. Вы знаете, какую силу сейчас набирают частные армии? Колоссальную силу! Вот, например, в ряде стран Африки полезные ископаемые защищаются именно частными армиями, которые гораздо эффективнее государственных.

FL: Насчет эффективности — тут никто не спорит. А вот насколько это вообще безопасно будет по отношению к мирному населению этих “digital state”?

А. Ш.: Я думаю, благодаря новым технологиям и создаваемой ими прозрачности, мы будем четко видеть, скажем так, кто опасный, а кто лояльный. В этой системе какая-либо подмена фактов и понятий будет попросту невозможной. Если мы все перейдем на децентрализованный реестр, то сложно будет что-либо плохое задумать, а затем спрятать. Система будет работать таким образом, что различные недоброжелательные намерения будут тут же пресекаться автоматикой, базирующейся на deep learning и feedback tracing.

Вот скажите, что главное для человека? Единственная его цель — быть счастливым. Технология будет работать подобно скульптору, работающему с камнем, а именно — отсекать все ненужное, все, что мешало ранее нашему движению. Децентрализация, роботизация, софтверизация — все это вытеснит до 80% рабочих мест! То есть человеку не придется работать для того, чтобы выживать. У него останется время для того, чтобы жить.

FL: Но многих ведь, на самом деле, очень пугают такие перспективы. Многие не умеют и не знают, как жить без осознания того, что тебе уже не нужно выполнять какую-то монотонную работу? Все это, наверное, приведет к огромной безработице, конфликтам, каким-то глобальным проблемам?

А. Ш.: Вот как вы считаете, почему здоровые мужики работают в охране или парковщиками? А потому что уже сегодня хоть как-то нужно устроить, занять человека, вовлечь его во что-то, уже сегодня стоит остро вопрос о “лишних людях” в сложившейся уходящей системе. Технологически мы уже готовы войти в новый уклад, внедрить e-government и даже пойти немного дальше — в we-government. Но, безусловно, в социальном плане это будет большое потрясение для сегодняшних взрослых людей. С другой стороны, подрастает новое поколение, которое уже не думает, скажем, о перспективах госслужбы, о том, как оно будет бумажки перекладывать. Оно занято созданием приложений, смешанной реальностью, киберспортом, оно — self-employed, самозанятое. Общество будущего будет основываться на общении напрямую без посредников, на сотворчестве, совладении, соиспользовании, на со- абсолютно всего. И всему этому будет способствовать технология блокчейн!