ДАО и право: юристы об опыте децентрализации. Часть 2 

DAO Politics — серия подкастов от Forklog, в которой мы вместе с приглашенными экспертами разбираемся, как устроены децентрализованные автономные организации, говорим об их концептуальных и технологических основаниях. В этом выпуске мы продолжаем обсуждать правовые аспекты ДАО с юристами Baseley&Partners Элизой-Татьяной Васильевой и Богданом Поповченко. С первой частью подкаста можно ознакомиться здесь. 

1. ДАО без тщательно проработанных правил — это детская игрушка. Договорные отношения в децентрализованной системе настолько же вариативные, как и в централизованной: и здесь, и там нужно тщательно прорабатывать правила. Создание объекта в ДАО без продуманных правил означает, что мы находимся на стадии младенца, который еще не умеет находить общий язык с другими людьми.

Часто используемые смарт-контракты сильно упрощены и не учитывают все аспекты. Они должны быть сложнее и предусматривать очень разные повороты событий. Либо их нужно совмещать с бумажными и электронными договорами, в которые следует включать все неучтенные аспекты.

2. Юристы работают над созданием общего стандарта для ДАО, который бы удовлетворил любые претензии регуляторов. Тест Хауи был разработан верховным судом США в 1946 году для того, чтобы определять, какие активы относятся к ценным бумагам, а какие нет. В 2019 году SEC разработала руководство о том, как использовать его для классификации виртуальных активов. В нем применяются базовые правила: покупатель может рассчитывать на долю прибыли, свободно передавать и продавать актив, покупка считается инвестицией. В Евросоюзе есть аналогичный тест, закрепленный директивой MiFID II. В нем свои критерии: криптоактив должен принадлежать к классу ценных бумаг, быть предметом торгов на рынках капитала, не должен использоваться в качестве платежного инструмента.

Регуляторы пытаются применять эти тесты к децентрализованным автономным организациям. Многие ДАО-проекты дают инвестиционные обещания, но при этом не являются предприятиями и могут подпадать под классификацию ценных бумаг. Отсюда возникает юридический хаос.

Мы как юристы формируем матрицу регуляторных претензий и смотрим, по какой конфигурации и как были классифицированы ДАО. К каждой конфигурации применяем подходящую регуляторную обертку. Мы определяем, что является инвестиционной платформой, фондом, а что — по-настоящему децентрализованным проектом, способным ответить на любые возможные претензии со стороны регуляторов. Сейчас мы математически дорабатываем эту матрицу, чтобы представить сообществу как стандарт для такого рода организаций.

3. ДАО не берутся из воздуха, следует учитывать наследие философии, психологии, права. Абсурдно думать, что нужно отказаться от всех старых концепций и создавать все с нуля. Да, нам нужно многое пересмотреть. Однако новую децентрализованную философию мы будем творить не из вакуума.

Небольшим ДАО-проектам мы рекомендуем:

• создавать минимальную юридическую инфраструктуру;
• приводить токеномику и позиционирование проекта в соответствие с правовыми требованиями;
• готовиться к серьезному бою, запоминать тех, кто продвигает нелояльное регулирование, подает заведомо несправедливые иски против проектов.

Будущее за децентрализацией. У поколения детей, которым сейчас семь-восемь лет, коммуникация в большей степени происходит в виртуальном пространстве. Это будет способствовать децентрализации с общественным регулированием, договоренностями через токены, качественными смарт-контрактами, искусственным интеллектом, способным разрешать споры в автоматическом режиме.

4. Но целиком полагаться на ИИ опасно, поэтому ДАО нужны модераторы. Роль посредников в децентрализованном мире будет так же важна, как и в централизованном. Совершенствование смарт-контрактов позволит в автоматизированном порядке решать все дедлоки, однако останутся вопросы, которые невозможно решить без человека.

ИИ может оказаться непригодным там, где люди способны сесть за стол переговоров. Важно, чтобы в таких ситуациях были модераторы, которые помогут отрегулировать решения искусственного интеллекта с точки зрения общечеловеческих ценностей, принципов справедливости и баланса.

5. Если определить долю каждого участника, регулировать ДАО значительно проще. Практический совет: не стоит смешивать ответственность за регуляторные вопросы и вопросы правообладания. Активы — одно, деятельность — другое.

В классических корпорациях есть две основных модели правообладания:

• принцип work for hire — все, что мы создали, принадлежит компании, потому что она распределяет зарплату;
• подрядная механика — то, что попросили разработать для компании, принадлежит ей.

В ДАО возможна следующая модель: участник вносит вклад, комьюнити решает, какую часть эта работа составляет от общей, затем фиксируется определенный процент. Главное — правильно оформить договорные отношения: смарт-контракты, электронные документы, монетизацию собственности.

6. Анонимность сохраняется до момента уплаты налогов. В ДАО идентификация правообладателя осуществляется по уникальным токенам. Это позволяет сохранять анонимность, но ровно до момента, когда приходит время выполнять налоговые обязательства. Если участник заработал на вкладе в ДАО, возникает вопрос декларирования доходов. Надзорные органы, конечно, захотят деанонимизировать всех участников организации. Похожая ситуация с маркетплейсами в Европе, которых обязали предоставлять налоговую информацию о тех, кто на них зарабатывает.

Конечно, для блокчейна это губительно. Корпоративная структура с соблюдением TAAR может в ряде случаев снижать налоговую нагрузку (не принимайте это как факт, каждый кейс нужно обсуждать с консультантами в вовлеченных юрисдикциях).

7. При конфискации фрагмента NFT можно получить компенсацию. Рассмотрим частную ситуацию. На участника ДАО заводят уголовное дело, его имущество конфискуется, включая фрагмент в NFT. В результате токен теряет ценность. Это не лишит других участников возможности выставить картину в виртуальной галерее, однако вместо недостающего фрагмента образуется черное пятно. Также может быть заблокирована дистрибьюция, либо средства с нее получит не участник, а государственный орган, который конфисковал имущество.

В случае изъятия фрагмента NFT в рамках одной юрисдикции у граждан других государств будет возможность его вернуть. Регулятору все равно, что произведение потеряет ценность.

Единственное, что может сделать участник, — обратиться за компенсацией. Здесь может действовать следующая логика. Например, когда при обысках вскрывают контейнеровозы, стоимость их содержимого теряется, поскольку была нарушена технология хранения. Государственная структура, которая организовывала досмотр, обязана компенсировать утраченную выгоду. Полный возврат стоимости маловероятен, но возможно частичное возмещение.