Код — это закон: 9 тезисов о программируемой экономике

DAO Politics — серия подкастов от ForkLog, в которых мы вместе с приглашенными экспертами разбираемся, как устроены децентрализованные автономные организации, и говорим об их концептуальных и технологических основаниях. Гость выпуска — Synoptic, эксперт по корпоративному праву и энтузиаст программируемой экономики. Как она будет работать и почему юристам следует уже сейчас учиться писать код — в новом эпизоде.

1. Все юристы уже пишут программы, но еще не подозревают об этом.  Они производят код, но не на компьютере, а на бумаге, например, оформляя договор. Как только юристы это осознают, двигаться дальше — к пониманию блокчейна и смарт-контрактов — им будет значительно проще. Несмотря на все трудности с освоением нового терминологического аппарата и инструментов, это на самом деле их стихия.

2. Программистское мышление позволяет контролировать процессы. 

В доцифровую эпоху было очень сложно кодифицировать действительность, потому что наши кодексы состоят из слов, которые имеют свойство «растягиваться». Даже если вы что-то задумали в одном виде, написали закон — будьте уверены, что через десять лет его начнут тянуть в разные стороны, он будет использоваться не так, как вы рассчитывали. А программирование позволяет кристаллизовать все до очень конкретных шагов. 

3. Блокчейн и виртуальная машина Ethereum (EVM) позволяют формализовать процессы на новом уровне. Экономика становится все сложнее. Но за ней нужно следить, потому что она всегда затрагивает чьи-то деньги и интересы. В том числе ради этого существует управленческая надстройка — своего рода слой операционной системы. Многие называют его государством или правом. Этот слой управления запрограммирован, кодифицирован в виде юридических текстов — законодательных актов и договоров, которые опосредуют взаимоотношения экономических агентов. Все эти процессы раньше, до появления EVM, существовали в бумажной, документарной форме. Когда были созданы виртуальная машина Ethereum и язык программирования Solidity, у нас появилась возможность программировать бизнес-процессы внутри цифровой реальности. 

4. У этой машины есть несколько особенностей:

• объединение экономического субъекта с банковским счетом. Если в прошлой аналоговой экономике у нас есть отдельно человек и банковский счет, то EVM исключает этот разрыв. Если у вас есть externally owned account, он служит вашим идентификатором и банковским счетом одновременно;
• стандартизированное написание контрактов на универсальном языке. Все контракты являются сопрограммами, они похожи друг на друга и умеют друг с другом общаться;
• объединение сделки и информации о ней. В старом мире экономический оборот обвязан огромным количеством документов. Чтобы ее закрыть, нужны счета, акты. Все это кладется в базу данных, которая пишется на универсальном бухгалтерском языке и таким образом ведет систему учета. EVM избавляет нас от этого. В бумажной работе больше нет необходимости, потому что сама сделка является записью о сделке. 

5. Благодаря этому экономическая деятельность становится набором программ. Их исполнение не будет зависеть от человеческого фактора. В аналоговой экономике услуга, которую предоставит фирма, вовсе не обязательно совпадет с тем, что написано в договоре. На этом основаны налоговые преступления — сейчас подписывается огромное количество сделок, фиктивных в любой форме. В программируемой экономике подобного не происходит: контракт исполняется так, как он прописан, и никак иначе. 

6. Это не идеология, а фреймворк. Программируемую экономику можно сделать плановой или рыночной. Все зависит от того, какие программы мы пишем и как хотим ими пользоваться. 

Плановая экономика — это система, при которой материальные ресурсы находятся в государственной или общественной собственности и распределяются централизованно. Сверху поступает команда: товарищи, строим миллиард тракторов в течение следующих пяти лет. И все выполняют эту установку. Соответственно, программируемая экономика — это всего лишь технологическая возможность создать такой план на уровне кода. С таким же успехом мы можем прописать и капиталистическую модель. 

7. ДАО — это программируемые юридические лица. Концептуально программируемая экономика состоит из трех элементов:

• агенты, индивидуальные и множественные; 
• объекты взаимодействия (товары, работы и услуги); 
• сделки между субъектами по поводу объектов.

Экономические агенты в, например, российском Гражданском кодексе описываются в разделе «Лица», которые могут быть физическими или юридическими. Зачем последние стали нужны? Потому что люди не всегда действуют индивидуально. В какой-то момент они понимают, что можно объединить усилия и капиталы. ДАО — это та же самая идея юридического лица, просто переложенная на новые технологические рельсы. 

8. Проблема неравенства и бедности коренится в неправильной работе цикла перераспределения. Программируемая экономика поможет упростить и оптимизировать некоторые процессы. Она позволит выделить запутанные и сложные элементы системы, а также области, которые сознательно закрываются или искажаются для того, чтобы вытягивать оттуда деньги. В банковской отрасли последние несколько лет происходят большие чистки, потому что она очень часто и некрасиво использовалась для отмывания денежных средств. Было много фиктивных банкротств. Когда все эти несовершенства экономической модели будут перепрограммированы, должен выделиться дополнительный капитал из-за этой оптимизации, и останется просто его адекватно распределить. 

9. Все, что происходит в Web3, — это действительно обещание найти новые модели обращения с общественным благом. Блокчейн и программируемая экономика дают нам возможность перейти к другой модели принуждения, которая называется ex-ante. Это ситуация, когда у нас появляются запрограммированные ветки возможного и правомерного действия. И в рамках прописанных событий нет возможности ничего нарушить, потому что это не предусмотрено протоколом.

Запрограммированный порядок действий не нужно «накрывать» регулированием и правом. Потому что код — это уже написанное законодательство, более того, само себя реализующее. Поэтому градус принуждения, безусловно, снижается.