Лонгрид: Революция блокчейна и Proof of Jenny

Впервые я услышала о биткоине тогда же, когда и многие другие – в 2010 или 2011 году. Узнала я о нём из поста, автор которого рассказывал о криптовалюте с восторгом, который приличествовал бы алхимику, нашедшему наконец философский камень.
Подобная экзальтация по умолчанию вызывает у любого более-менее разумного человека некоторые сомнения, поскольку то ли напоминает о безумном пароксизме ведущих из телемагазина, то ли зарождает подозрения в психологической адекватности говорящего.

Если к этому добавить ещё и то, что в подобной стилистике подаётся нечто, имеющее отношение к деньгам, градус недоверия ломает всю измерительную аппаратуру, возрождая в памяти старые добрые финансовые пирамиды, лохотроны у метро или фильм «Отпетые мошенники». Ничего удивительного, что тогда немногие смогли пробраться через дебри насквозь бездарной рекламы, чтобы обнаружить за ними суть вопроса.

Пример обратного эффекта случился буквально на прошлой неделе. Тогда одна девушка, с которой я то и дело болтаю по интернету, спросила, какой я вижу идеальную систему образования. Какое-то время я пыталась ей отвечать более-менее подробно, но потом совершенно на это плюнула и дала ей ссылку на собственную колонку, которую написала, кажется, весной. В ней речь шла о том, что технология блокчейн вполне способна заменить собой диплом, трудовую книжку, резюме и портфолио. И когда моя собеседница спросила, а что это за зверь такой – блокчейн – меня и прорвало.

Это, ответила я, неизменяемый реестр для данных, причём неизменяемый настолько, что скрижалям моисеевым и не снилось. На это она возразила, что прямо сейчас может придумать несколько способов, как можно подтасовать или изменить данные – а я сказала, что вся суть этой технологии в математической невозможности подобных манипуляций. Дальше я принялась расписывать достоинства блокчейна, пока не поймала себя на мысли, что вещаю с той же восторженностью, каковая так огорчила меня в начале десятилетия. Тогда я немного успокоила себя и обнаружила, что говорила всё это совершенно напрасно: собеседнице было вполне достаточно того, что я сказала о математической невозможности.

Спрашивала она не из праздного любопытства, а потому, что готовится к выступлению на конференции по вопросам инноваций в образовании. И идея блокчейна ей очень понравилась. Ей, однако, не требовались какие-либо сложные математические формулы, чтобы принять эту информацию – ей для начала хватило только моего слова. И тут, я сильно подозреваю, всё произошло потому, что в определённых, совсем узких, кругах мой авторитет имеет номинал в миллион долларов. Отчего так получилось – вопрос совершенно десятый, важно здесь другое.

Для человека, который знать не знает о криптотехнологиях или слышал о них всякие гадости, связанные с разнообразными шёлковыми путями, мнение другого человека, которого он сам держит в коробочке с надписью «мои авторитеты», может оказаться весьма определяющим. Подобный эффект применительно к блокчейну я тут же обозвала Proof of Jenny, и это так бы и осталось шуткой, если бы не натолкнуло меня на определённые соображения.

Техническая сторона крипто-вселенной более-менее понятна представителям технических профессий. Однако едва ли секрет, что погружённые в очарование научных изысканий и сложных технических нюансов, технари совершенно игнорируют гуманитарную сторону вопроса – и не в последнюю очередь благодаря ставшему притчей во языцех пренебрежительному отношению ко всему гуманитарному. Отношение это проистекает из убеждения, что гуманитарными науками, в отличие от технических, способен заниматься самый распоследний идиот.

Так получилось, что образования у меня два – одно такое естественнонаучное, что дальше некуда, а второе – бесстыдно гуманитарное. Если технари не любят гуманитариев, а гуманитарии – технарей, то я могу со спокойной душой не любить сразу всех. И на мой взгляд совершенно очевидно, что ярко выраженный прогресс в технической части криптотехнологий никак не соответствует прогрессу в гуманитарной стороне той же технологии – в основном потому, что последний, выражаясь языком математическим, стремится к нулю, а выражаясь языком гуманитарным – редуцирован. О каком таком «широком принятии» можно говорить, если даже самые благожелательные комментаторы то и дело поминают «техническую продвинутость» тех, кто, как предполагается, должен понимать эту технологию – и потому просто опускает более-менее внятные разъяснения?

Суть общей теории относительности можно объяснить неспециалисту, ни разу не использовав сложных уравнений. Принцип работы обычного компьютера можно расписать, ни разу не вдавшись в технические детали. Тем не менее, когда речь идёт о блокчейне, все описания, которые достаются на его долю, сводятся к тому, чего можно добиться с его помощью – но совершенно не касаются того, как это происходит.

Техническое и гуманитарное вообще не должны друг другу противостоять. Превалирование первого над вторым порождает ситуацию, которая характерна для нынешнего криптопространства – малопонятные среднему человеку новшества и постоянные стоны об отсутствии принятия. Внезапно для себя оказавшись в роли проповедницы, которая к тому же может опосредованно занести идею блокчейна в умы молодых специалистов в области образования, я осознала, что перед таким распространением существует две чисто практических преграды.

Первая – это очень малое количество материалов, которые объясняли бы принцип работы блокчейна и при этом не требовали от читателя умения кодить на сяхе.

Вторая – это идейная узость разработчиков. Редуцированная (aka стремящаяся к нулю) гуманитарная компонента не позволяет им заметить применимость блокчейна в областях, которые никаким образом не связаны с финансами – и большинство стартапов делают упор именно на этот вариант.

В последнее время, тем не менее, увеличилось количество проектов, которые используют блокчейн для распространения цифровых данных – например, музыки или текстов. Они, однако, в идейном смысле похожи на смесь соцсети с торрент-треккером, то есть, не представляют собой ничего по-настоящему революционного.

Революция блокчейна случится только тогда, когда математика, представленная здесь технологией, наконец сделает предложение философии, представителем коей является идея. А до тех пор, пока этого не случилось, мы продолжим с разных концов света слышать очередные стенания о непринятии и наблюдать, как очередной стартап в очередной раз пытается скрестить фейсбук с пиратской бухтой.

Jenny Aysgarth для ForkLog