Воскресный лонгрид: Биткоин Шрёдингера

Когда Майк Херн похоронил биткоин, обменный курс незамедлительно направился вниз – это вполне логично, поскольку раз уж ты мёртв, то стоит держаться поближе к земле. Многие известные деятели индустрии криптовалют тут же написали огромное количество текстов, длинных и не очень, суть которых сводилась к тому, что слухи о смерти биткоина несколько преувеличены.

На сайте, который называется попросту «некрологи биткоина» собрано уже 89 заявлений о том, что биткоин отправился кормить рыб, собирает ромашки на полях Элизиума, пирует с Одином в Вальхалле, предстал перед Осирисом, обнимает гурий или ведёт светскую беседу со святым Петром.

Вся эта ситуация первым делом напоминает легендарный пайтоновский скетч о мёртвом попугае – разница, впрочем, состоит в том, что, в отличие от биткоина, попугай однозначно и бесповоротно мёртв, и едва ли куда-то полетит, даже если через него пропустить четыре тысячи вольт.  Тем не менее, одна из сторон спора упорно доказывает, что биткоин скончался, в то время как другая прилагает не меньшие усилия, чтобы доказать – биткоин не мёртв, он просто отдыхает и тоскует по Сатоши. И у него прекрасное оперение.

Уже сам факт того, что ситуация вокруг скончавшегося биткоина вызывает ассоциации со скетчем комик-труппы, которую называют величайшей в истории английского языка, уже должен вызывать у разумного человека некоторые подозрения. Покинувший экосистему Майк Херн наделал много шума не только потому, что был весьма известным деятелем в отрасли, но и потому, что его аргументы многим показались убедительными. При этом те, кто с ним не согласен, приводят в ответ ничуть не менее убедительные аргументы.

И нелепость этой ситуации настолько фундаментальна, что объяснить её можно лишь столь же нелепо. Почитав разные статьи и доводы в пользу обоих мнений, я заметила весьма интересную штуку.

Начнём с того, с чем согласятся все – биткоин ненастоящий. Его удобно называть деньгами, но в целом это просто строчки кода, на которые навесили денежный функционал. Более того, если не считать весёлые предложения некоторых стартапов, у него и вовсе нет материальной формы. При этом, однако, он достаточно материален в том смысле, что если вы заплатите определённую сумму, у вас будут биткоины, с которыми вы сможете потом делать что угодно в зависимости от степени безбашенности вашей фантазии. Таким образом, в основе биткоина лежит некоторая дуальность его как феномена.

Что же это значит? А это значит, что его можно, как самый завалящий электрон, описывать в категориях квантовой механики. Электрон тоже дуален. Он проявляет свойства как волны, так и частицы. Он запросто может притягиваться к положительному заряду, как частица, а потом психануть и интерферировать, как волна.

И вот что же творится с биткоином в квантовомеханическом смысле? Он сидит в непрозрачном ящике, а вокруг толпятся люди, одни из которых говорят, что биткоин мёртв, а другие – что он жив. И у всех есть свои непробиваемые доводы и контраргументы. Тем не менее, единственный способ узнать, что с биткоином – это открыть ящик и посмотреть, как у него дела. Только никто этого не делает.

Биткоин Шрёдингера, таким образом, интересен и может действовать как феномен только на базе фундаментальной квантовой неопределённости. Если кто-то откроет ящик, все квантовые вероятности испытают болезненную декогеренцию и схлопнутся до единицы. Тем не менее, это никому не нужно – поскольку отсутствие неопределённости подорвёт самые основы работы биткоина.

Она сопровождает биткоин повсюду. Вошедшая в легенды волатильность биткоина в сути своей является ничем иным, как неопределённостью по поводу его подлинной стоимости. Реакция рынка на слова Майка Херна – курс уже успел упасть почти на сто долларов – является проявлением квантового эффекта наблюдателя. Из принципа неопределённости Гейзенберга неминуемо следует, что если пронаблюдать один из параметров объекта, второй начнёт меняться, даже если его не трогать. И хотя экономических предпосылок для резкого падения биткоина не было, параметр цены просто отреагировал на наблюдение параметра жизнеспособности.

Биткоин, таким образом, в полном соответствии с завещанием всеми любимого Эрвина Шрёдингера, жив и мёртв одновременно. И именно в таком состоянии он представляет рыночный интерес – как инструмент спекуляции или новостной повод. Подобно тому, как кот, оказавшись живым или мёртвым, перестанет быть символом научного парадокса, а станет просто животным, которое надо или няшить или оплакивать, биткоин, оказавшись однозначно мёртвым или живым, потеряет свой экономический функционал и сделается таким же котом, которого нужно или погладить, или похоронить.

Из всего этого следует сразу несколько выводов. Во-первых, биткоин будут хоронить и воскрешать ещё много лет. ­Во-вторых, его волатильность едва ли куда-нибудь денется. И в-третьих, нахально орудуя научными терминами и приёмами софистики, можно доказать всё, что угодно.

by Jenny Aysgarth