Специалист «Сколково»: блокчейн-консорциумы — это попытка впрыгнуть в уходящий поезд

История с запретом криптовалют в России длится уже не первый год и, несмотря на имеющиеся конструктивные предложения, некоторые влиятельные представители власти до сих пор продолжают настаивать на их запрете. Между тем, вся эта дискуссия разворачивается на фоне повышенного внимания к блокчейну, в том числе и в России.

Так, недавно было объявлено о создании российского блокчейн-консорциума для изучения возможностей технологии и последующего внедрения ее в банковский сектор.

Однако плодотворное развитие технологии при запрете ее главного достижения представляется многим экспертам индустрии весьма сомнительным.

На вопросы ForkLog о том, каким представляется будущее криптовалют и блокчейна в России, ответил профессор практики Московской школы управления «Сколково» и член экспертного совета Агентства стратегических инициатив (АСИ) Павел Лукша.

FL: Здравствуйте, Павел! Сначала о наболевшем: официальный запрет на использование криптовалют в России откладывают уже второй год подряд. Как вы считаете, все-таки примут?

П.Л.: Запрет криптовалют считаю вредным для страны начинанием, которое отбросит нас на несколько шагов от технологического и финансового фронтира. Вероятность того, что запрет примут, оцениваю достаточно высоко, поскольку за последнее время в других областях также был принят ряд вредных для страны законов, отбрасывающих нас на несколько шагов назад.

FL: Вы можете назвать эти законы?

П.Л.: Умные люди сами все поймут.

FL: Ясно… Наверное, вы знаете, что недавно в России появилась «Партия Роста», которую возглавляет Борис Титов. В последнее время именно эта партия активно продвигает идею о свободном обороте криптовалют и максимальном использовании блокчейна в России. В предвыборной программе партии содержится достаточно серьезное заявление о том, что чиновников нужно заменить компьютерами. Эта идея, как бы фантастично она ни звучала, сейчас активно продвигается и в Украине: электронное голосование на блокчейне, продажа недвижимости — блокчейн-аукционы и т. д. Насколько, по вашему мнению, это необходимо и реализуемо в будущем в России и мире.

П.Л.: Можно говорить не только об Украине, поскольку заменять и администраторов, и юристов можно по всему миру и в очень многих сферах. Прекрасным примером считаю платформу DoNotPay, которая помогла водителям оспорить 160 тыс. дел в судах.

Думаю, что мировое сообщество будет развиваться в сторону минимизации человеческого произвола при принятии решений, которые являются «полуавтоматическими». Мы довольно скоро увидим массовую замену чиновников роботами в Европе, США, Японии и Китае.

Теперь вопрос о том, будет ли это происходить в России. Если бы меня спросили в 2011 году, я бы сказал — «однозначно». В 2000-е годы (и в начале 2010-х) в стране был запущен ряд вменяемых инициатив по минимизации человеческого произвола в областях, связанных с госрегулированием. Это и электронное правительство, и система единого окна, и открытое правительство. Из того же периода есть много хороших примеров цифровизации и автоматизации работы правительств в регионах. Кстати, на волне именно таких проектов пришел на свою должность нынешний глава Минкомсвязи Николай Никифоров.

Но за последние 3-4 года эти инициативы приторможены или свернуты. Стратегически сейчас «партия чиновников» очень сильна, и вероятность, что в ближайшее время чиновников начнут заменять алгоритмами, оцениваю не очень высоко. Сначала должен произойти какой-то поворот в понимании ситуации, в которой мы находимся, государством и обществом.

FL: В связи с развитием технологий многие сейчас говорят о том, что эра банков проходит или скоро начнет проходить. Это отчасти подтверждает масштабное закрытие банковских отделений и банков во всех странах на постсоветском пространстве и не только. Что вы думаете по этому поводу?

П.Л.: Я согласен, что в обозримом будущем (в ближайшие 10-15 лет) от 70 до 90% работ в банковском и финансовом секторе попросту исчезнет. Финансовый сектор легко поддается автоматизации, доля творческого труда в нем не очень высока.

Соответственно, банки в их нынешнем виде в значительной мере будут исчезать. Но я не думаю, что банки исчезнут как организации, поскольку они, как и многие другие долгоживущие организационные формы (например, университеты), скорее всего, сильно преобразуются. Вряд ли банки исчезнут полностью, ведь их основные функции — сопровождение транзакций, хранение богатства, выдача кредитов — нужны обществу.

FL: Не кажется ли вам, что исполнение всех этих функций может быть реализовано с помощью криптовалют, децентрализованных сервисов и компаний?

П.Л.: Это функции банков, какая разница, кто и как их реализует? Более важно — сможем ли мы перейти к полностью распределенным системам принятия решений. Эволюционная теория говорит, что в природе нет полностью децентрализованных систем, все равно есть «сгустки»: клетки собираются в многоклеточные организмы, организмы в группы (а внутри них есть система принятия решений). Полная горизонтальность есть только у колоний клеток, бактерий, водорослей и грибов. Но человечество гораздо сложнее, поэтому нам будут нужны «сгустки» принятия решений.

В этом смысле банк будущего — это может быть и держатель пакета алгоритмов, пусть это будет Яндекс или Google (или что будет после них), но все равно будет узнаваемая людьми организация.

FL: Как вы относитесь к инициативе десятков крупнейших мировых банков, в том числе российских, создавать так называемые блокчейн-консорциумы?

П.Л.: Я считаю, что блокчейн — это гораздо больше, чем финансовая технология, это новый инструмент поддержания доверия. Я не вижу у банков никаких стратегических преимуществ перед другими игроками при формировании блокчейн-консорциумов.

Более того, блокчейн-консорциум вокруг компаний, умеющих эффективно работать с персональными данными, большими объемами данных и криптографией, вызывает больше доверия, чем блокчейн-консорциум банков. Понятно, что банки пытаются впрыгнуть в уходящий поезд, для них это правильный ход, и весьма вероятно, что каким-то из них это удастся. Примерно как некоторым богатым дворянским родам Европы в 18-19 веке удалось стать крупными инвесторами в индустриальной экономике. Но большинство из них со временем потеряло свои позиции — и точно так же в следующем укладе названия крупнейших банков современности не будут иметь никакого веса.